"Флот. Очерки о современном военно-морском флоте"
под редакцией С. А. Колбасьева
(Молодая гвардия, Ленинградское отделение, 1936 год)

П.Трайнин "БОЙ В МОРЕ"

    Маленькая каюта дежурного по штабу эскадры наполнена жужжанием вентилятора... Душно. Иллюминаторы задраены по-боевому. Дежурного по штабу командира перестало клонить ко сну. Как же: два часа подряд - ни одной перехваченной неприятельской радиограммы! Как будто пропал совсем противник... Необычно.
    Стук в дверцу в переборке каюты. Чья-то рука подает расшифрованную радиограмму: "Начальнику штаба эскадры. 19 часов квадрат 2138. Неприятельская плавающая мина. Командир тральщика 17 тчк". Дежурный по штабу разочарованно берется за перо, чтобы написать распоряжение.
    Потом он берет массивную трубку телефона, "Вахтенный командир?.. Как погода?.. Мелкий дождь?" - Посмотрел на барометр - идет кверху. Про себя: "Сейчас авиации не будет, а к утру ждать можно". В трубку: "Все. Спокойной вахты". И опять голову сверлит мысль: "Почему они молчат?"
    Опять стук в дверь. Опять листок. Может быть, здесь ответ? Нет. Порт просит разрешения послать завтра в маневренную базу буксир с баржей: продовольствие и почта. Почта - это хорошо: газеты и письма.
    Еще листки: командир дивизиона тральщиков доносит, что траление фарватера №12 закончено, фарватер чист. Число, час. Дежурный поворачивается к карте и довольно равнодушно делает необходимую пометку.
    Стрелки часов лениво совершают свой путь по кругу. Жужжит вентилятор... Нет ничего... "Доложить, что-ли?", - думает дежурный. Но что докладывать?
    Снова стук... От этого листка дежурный уже не ждет разгадки. "Ну, что там..." - и он, поудобнее расположившись в кресле, устремляет взгляд на радиограмму... Первые же три слова заставляют его выпрямиться: "0.30... силуэт норд... 045 расстоянии 10... два... огонь...". Дальше сплошные искажения. Подпись - командир миноносца №2. Так, - не совсем еще ясно, пожалуй, совсем не ясно, но есть что доложить начальнику штаба.
    Начальник штаба спит одетый. Он читает набор слов и кивает головой в такт своим мыслям. Потом подходит к карте, смотрит на нее и на листок в руках. Несколько вычислений карандашом на блокноте рядом с картой и распоряжение: "Штабу - готовность № 2", после чего уходит к командующему эскадрой. Минут через пять жизнь в штабных помещениях кипит. Захлебываясь стучат машинки. С дюжиной разноцветных карандашей ползает по карте оператор. Дежурному уже то и дело приходится поворачиваться к переборке и принимать листки радиограмм. Дело становится яснее: миноносец №1 доносит, что видел тральщики, а потом вступил в бой с двумя эсминцами противника. Командир дозорного дивизиона сообщает, что идет на поддержку дозору с миноносцами и торпедными катерами. И вот подводная лодка, стоящая у базы противника, тоже что-то донесла - не разобрали. Дело разыгрывается не на шутку... Вот принесли длинную шифровку - столбцы цифр перехваченной радиограммы неприятельской мощной радиостанции, конечно береговой. Разве станет выдавать сейчас себя корабль? Хотя коротенькое донесение одного из неприятельских миноносцев перехвачено, но это, судя по данным радиопеленгаторных станций, один из тех, которые, уже вступили в бой с нашими.
    Рейд тих и пустынен. Только у выходных бонов возятся буксиры, открывая проход.
    Тихо и в эфире. Мощные рации кораблей молчат. Но по проводам, переданным на берег, уже разнесен по аэродромам и базам легких сил сигнал тревоги. И уже бегут, держа в руке листочек с одним словом, вестовые к штабным дежурным. Уже приняли это слово корабли эскадры по телефону через бочки и тусклыми проблесками "Ратьера", скупо выпускающего лучи узким параллельным пучком... В открытые ворота бонов проскальзывают серые тени миноносцев; умеряя гул моторов, "малым" ходом, но обгоняя всех, вынеслись быстроходные торпедные катера. Зашевелились и, медленно набирая скорость, двинулись крейсера и линейные корабли...
    На востоке смутно засерела полоска неба. Дождя нет, но рваные тучи несутся по небу, иногда прижимаясь чуть не к поверхности моря.
    Командующий выходит наружу из своего помещения на мостик и сосредоточенно смотрит на облака: подведут или не подведут метеорологи? Смогут бомбардировщики атаковать, или погода не позволит? Позади показались и снова погасли огни входного створа, показывая путь между мин и мелей. Штурман серьезно и сосредоточенно сверяет курс. Опять зажглись и потухли створные огни. Это уже ложные - для противника. Они ведут прямо на мины и дальше... в глубину.
    Ветер крепчает. На юге, куда идет эскадра, темно, и ничто не говорит о разыгравшихся там боях охранения. Светлеет. Пасмурно, но облака поднялись. Море - серое и злое.
    Из-за, кормы линкоров, повинуясь флажному сигналу, выбежали и рассыпались вокруг них сторожевые корабли; на наблюдательные посты прибежала первая смена наблюдателей. Они уселись на места и молча уставились в пляшущие перед главами волны... Это - против подводного врага. Между другими распределено небо: эти ждут небесных гостей. И через несколько минут, когда рассвело окончательно, равнодушный, - это чтобы не выдать волнения, - голос с кормового мостика линкора произносит: "Два самолета на норд-весте!" Самолеты приближаются... Нагнав линейные корабли, они вежливо делают круг вправо и покачивают крыльями... Свои. Через минуту уже ясно видны опознавательные знаки на крыльях. Самолеты приспускаются, обгоняют и уходят вперед, чтобы там, впереди, начать исполнять танец в воздухе: круги и восьмерки. Это - самолеты, охраняющие тоже от подводных лодок. В хорошую погоду они могут увидеть и мины, но сейчас в этом отношении они не помогут...
    В штабе кипит напряженная работа. Донесений теперь много. Правда, многие чертовски искажены и прямо просятся в корзинку. Но начальник штаба неумолим: он заставляет из каждого листка взять все, что можно, для выяснения обстановки... А для ясности многого не хватаёт.
    Шедший из базы "Южная" командир 2-го отряда легких сил донес, что вступил в бой с крейсерами противника... И командир дозора тоже час назад дрался с крейсерами, но, изрядно побитый, оторвался от неприятеля и держится теперь со своими миноносцами на пределе видимости.
    И никак не разобраться - то ли это одна и та же группа неприятельских крейсеров, то ли две разные. Радиограммы частично искажены, и места, показанные в них, ничего не говорят, а только раздражают: если им верить, то бой между кораблями происходит в горах в 2.000 километрах отсюда... А штаб должен облегчить задачу командующего, дать ему возможно более ясную картину. Вот попробуйте, дайте! И скрипя зубами и проклиная "черепаший" ход самолетов-разведчиков (как же: всего каких-то несчастных 250 километров в час, а было бы 500-600, все бы было уже ясно), начальник разведывательной части старается склеить отрывочные сведения...
    Тем временем корабли идут вперед. Уже совсем светло. 6 часов с минутами. Вдруг на сторожевике, идущем впереди справа, взвивается флажок. Одновременно один из наблюдателей на передовом линкоре подымает руку и тревожным голосом кричит: "Перископ, третий сектор". Третий - нечетный, значит справа по носу, и командир, отыскивая лодку, сначала командует рулевому: "Право руля", а потом спрашивает: "Где?" Но перископ исчез, а вместо него на поверхности утихающего моря слабо обозначается бегущая к кораблю пузырчатая дорожка. Это - след торпеды. Затаив дыхание, все впиваются в эту дорожку... Она приближается... и через минуту грохот, столб воды и сотрясение извещают о том, что торпеда попала. Для меньшего корабля это означало бы гибель. Но для современного большого корабля одной торпеды недостаточно: небольшой крен и уменьшение хода на 2 узла - это пока все. Электро-механическая часть корабля берется за дело. Крен вскоре выровнен... поход продолжается. Тем временем кипит работа в радиорубках и штабных каютах. В 6.50 поступает донесение, сразу позволяющее понять многое: штаб сухопутного командования сообщает о предполагающейся крупной десантной операции со стороны противника. Его флот - в море, для прикрытия движения транспортов. Вскоре поступает довольно ясное донесение командира отряда легких сил: "Крейсера противника отходят, мои самолеты видят в квадрате 2017 большие корабли противника".
    Теперь обстановка яснее. Неизвестно только, каковы силы противника. Он имеет возможность привлечь подавляющие силы, и возможно, что сделал это.
    Командующий решает: главное - десант. Надо связать флот противника силами одной части своей эскадры; другой частью - напасть на транспорты с десантом. Теперь, штаб работает во-всю. Воздушной разведке дается по радио задача найти транспорты и навести на них 1-й отряд легких сил, идущий юго-западнее линкоров. Легко-бомбардировочным эскадрильям - распоряжение приготовиться и по получении данных разведки вылететь бомбить транспорты. Командиру 1-го отряда сообщается обстановка и дается приказ атаковать и уничтожить транспорты.
    Теперь надо рассчитать, когда вызывать самолеты. Для атаки линкоров противника необходимо будет завязать с ними бой и задержать их до подхода авиации; подозвать ближе торпедные катера, придать им самолеты, которые прикрыли бы выход их в атаку дымовыми завесами и наводили бы катера на противника: с них и так плохо видно, а через дымовую завесу совсем ничего.
    Наконец, донесение командира 3-го отряда: "В 7. 10 нахожусь в квадрате 21-15, вижу 4 линейные корабля противника в 15 милях на S. Веду бой с неприятельскими крейсерами. Отхожу на NNW. Покажите ваше место". Теперь почти все ясно. Неизвестно еще, куда идут линкоры, но это должны будут уточнить корабельные разведчики, тем более, что в предвидении боя их надо убрать с кораблей. И через несколько минут корабельные самолеты выстрелены с катапульт в воздух и исчезли на горизонте.
    Теперь уже можно легче рассчитать, когда встретимся с линкорами противника, и на основании этого расчета можно уже вызвать тяжелую авиацию.
    Эскадра устремляется теперь на квадрат, показанный крейсерами.
    На горизонте - стайка самолетов... Не на зюйд-осте, куда идет эскадра, а на весте. Кто это - наши или нет? Но нашим указан путь вне видимости эскадры, и нет предупреждения. И на реи флагманского корабля взбегают сигналы: "Неприятельские самолеты с веста" и "Огонь по приходе на дальность артиллерии". Однако, самолеты не расположены сближаться, а продолжают лететь мимо. "Разведчики", - думает начальник штаба, глядя им вслед, и, спохватываясь, бросает штабному командиру-связисту, стоящему рядом с ним с блокнотом в руке: "Забить!" "Есть - забить передачу неприятельских разведчиков", - ловит тот мысль командира и поворачивается к переговорной трубе в радиотрубку. "Где же наши разведчики? - всплывает вопрос в мыслях начштаба. - Сейчас самое время получить от них донесение, а то...", - и воображению начштаба представляется "а то": эскадра противника - 4 дредноута и 6 крейсеров, много миноносцев - повернула полчаса назад на вест и идет наперерез нашему 1-му отряду. А мы быстро расходимся с ними контр-курсами... Если это так и если оставить все, как есть, то 1-му отряду очень плохо... Проверить картину могут сейчас только самолеты.
    Наконец - долгожданное радио от самолетов-разведчиков. Командир 1-го отряда не ошибся: вся эскадра противника еще вместе. Курс нам придется немного изменить. Командир отряда разведчиков донес, что пошел выполнять вторую задачу - найти десант.
    Курс изменен. Корабельные самолеты поставлены в известность о месте неприятеля. Встреча должна состояться, примерно, через 30-40 минут. Но за это время неприятель может еще тоже изменить свой курс - дело корабельных разведчиков предупредить об этом... На SO показывается какой-то дым, потом мачты... С наблюдательного поста на марсе докладывают, что это - крейсера 2-го отряда. На одном из них - пожар. Они идут двумя группами. Время от времени с их стороны глухо доносится грохот стрельбы.
    С заднего линкора сигнал: "Наши торпедные катера на NNW". Но уже и с головного линкора видны приближающиеся сзади многочисленные белые холмики - это буруны, поднимаемые бешено несущимися маленькими суденышками. Они вышли немного раньше, забежали в указанную им бухточку, налились бензином и теперь как стая задорных молодых волчат, несутся на поле сражения... Их много... При виде их люди на эскадре, до того занимавшиеся усиленно арифметикой (линкоры: у противника - 4, у нас - 2; крейсера: у него - 16, у нас - 9 и т. д.), оживляются.
    Торпедные катера проносятся в стороне, выходят вперед и, повинуясь сигналу с линкора, уменьшают ход.
    Левофланговый крейсер из трех идущих в дозорной линии впереди линкоров, повернул влево и сделал сигнал: "Вижу неприятельские крейсера". К нему повернул другой... На них взбежали к верхушкам мачт и заполоскались стеньговые флаги - "вступил в бой". Орудийный грохот все ближе... В другой группе уже хорошо виден пожар на крейсере. Он накренился, носовая часть в огне, но залпы орудий кормовых батарей следуют один за другим нормально. Он и не думает о том, чтобы закрыться дымовой завесой, хотя мог бы - два миноносца бегут неподалеку от него и могут сделать это за пять минут. Очевидно, хорошо пристрелялся и не хочет бросать свою жертву, да и некстати сейчас завесы... Вот и неприятельские крейсера. Их - пять, а дальше еще три, на одном из них тоже пожар. Вообще, картина "оживилась". Правда, для глаза непривычного человека оживление небольшое: по горизонту растыканы тоненькие иголочки - мачты, пара дымков, несколько точек самолетов в воздухе - вот и все. Однако штаб читает эти малопонятные знаки, может быть, и не совсем как музыкант ноты, но уж во всяком случае лучше, чем искаженные шифровки.
    Сигнальщикам теперь горячая работа; то и дело взбегают сигналы к нокам рей. Блестит сигнальный прожектор. Бегут листочки с приказаниями по трубам пневматической почты. Из стаи торпедных катеров отделяются группы и расходятся в разных направлениях; к некоторым из групп присоединяются миноносцы, и катера, сдерживая ход, бегут за ними. Над другими группами кружат самолеты.
    Предупредив о своем появлении, приближаются самолеты-истребители, поднявшиеся с корабля. Они будут прикрывать свои корабли от неприятельских атак. Но в воздухе уже не только свои самолеты: высоко в небе, еле заметные, как бы висят несколько в стороне "лишние самолеты". Это, вероятно, разведчики или корректировщики противника.
    Неприятельские крейсера отвернули и идут теперь туда, где их линкоры; это подтверждают и донесения корабельных самолетов. Через пару минут штаб в этом убеждается собственными глазами: неподалеку от своего головного линкора встают два колоссальных водяных столба, и только после этого на мостик пневматическая почта приносит листок с координатами неприятельских линкоров, определенными корабельными самолетами.
    Командующий недовольно качает головой.
     - Зазевались наши летчики... Впрочем, все равно, огня пока не открывать, - обращается он к командиру корабля. Тот коротко отвечает:
    - Есть - не открывать огня.
    После залпа противника корабль делает небольшой отворот, и следующий залп падает в стороне. Снова поворот. Линкоры идут, не стреляя. Семафором передают на второй корабль: "Откроем огонь с дистанции 140" - это выгодная дистанция: на ней пробивается броня противника, и вероятный процент попадания становится сносным. Еще несколько томительных минут. С дальномерного поста через каждую минуту приходит сообщение о дистанции.
    Снаряды противника начинают ложиться чаще и ближе.
    Наконец, на головном линкоре подымается "до места" флаг, приказывающий открыть огонь. Стеньговые флаги на обеих мачтах уже подняты. Корабли - в бою.
    Первый же залп головного линкора накрывает головной корабль противника, и через несколько секунд наблюдатель с марса докладывает: "Два недолета, один перелет, одно попадание".
    Но и неприятель пристрелялся: вот один мощный взрыв потряс боевую рубку, но не пробил брони; вот глухой грохот заставил задрожать корпус корабля, и из передней части поднялся дым, а телефон известил: "Попадание в третьем отсеке, пожар". Видны попадания и во второй линкор. Они становятся чаще. Бой ведь неравен - два корабля борются против четырех. Командующий на верхнем мостике спокоен на вид, но довольно часто взглядывает на часы и на карту, где проложен курс воздушных бомбардировочных эскадрилий, которые скоро уже должны подойти.
    Правда, наши линкоры страдают порядком от неприятельского огня... Можно бы закрыться дымом и передохнуть. Но противник тогда все внимание перенесет на 1-й отряд легких сил, и нашим крейсерам не удастся добраться до десанта; а в этом центр тяжести операции. Надо, значит, еще потерпеть. Два-три поворота, чтобы сбить огонь противника, позволяют несколько передохнуть. А там становится легче: близка позиция своих подводных лодок.
    Вот подходим к квадрату, где находятся лодки. Только нужен еще небольшой поворот, чтобы пройти вне видимости, а то, чего доброго, примут за противника и атакуют.
    И командующий поворачивается к начальнику штаба: "Лодкам - демонстративно атаковать линкоры противника" - пускай заставят его отвернуть, собьют огонь, а там подойдут самолеты. Еще несколько напряженных минут. Линкоры уже утратили свой блестящий вид. Уже палубы местами завалены бесформенно скрученной сталью, и кое-где вспыхивают пожары. Уже одна из четырех башен головного линкора прекратила огонь и беспомощно уставилась орудиями в хмурое небо...
    Наконец, вот оно: с марса видно, что неприятельские линкоры, на вид - черточки, блиставшие каждые пятнадцать секунд вспышками красных молний, стали короче, перестали блестеть, потом мачты их состворились; на эскадре вздохнули свободнее: отвернули. Спасибо лодкам!.. Передышка длится десять минут. Затем линия неприятельских линкоров выстраивается вновь, и снова грохот тяжёлых орудий наполняет все вокруг. Еще через 5 минут снова начи